Рапорт сотрудников УНКВД БССР по Полесской области
В.С. Смертенюка и А.А. Сивчука в НКВД СССР о проделанной работе
в тылу врага в Ельском районе.
г. Куйбышев
20 декабря 1941 г.
10 июля 1941 года начальником УНКВД Полесской области, капитаном госбезопасности тов. Иващенко и ст. лейтенантом госбезопасности Лабановым, мы были направлены в распоряжение начальника Ельского РО НКВД тов. Шило, где должны были там работать и, в случае занятия данной территории немецкими захватчиками, мы должны остаться в тылу противника и заниматься там диверсионной работой (поджег мостов, складов, уничтожение связи и т.п.).
После инструктажа нам было отдано распоряжение о сдаче партбилетов и других документов.
На второй день мы были отправлены в м. Ельск, где занимались приобретением сигнальной и диверсионной агентуры и вели следствие по задержанным дезертирам РККА до 22 августа 1941 года.
22 августа 1941 года территория Ельского района была оккупирована немецкими захватчиками, и мы совместно с нач. РО тов. Шило и другими работниками НКВД, как-то: Коржев, Чухарев, Мурзиков, Ромоносов, Жирянов, Мелоненко и Сороченко оставили м. Ельск и уехали в бобруйский лес на нелегальное положение в тылу врага.
За время в тылу германского фашизма нами проделано следующее.
23 августа 1941 года нами при помощи жителя м. Ельск Медвицкого взорван железнодорожный мост на железной дороге Калинковичи — Овруч.
24 августа мы и тов. Чухарев по распоряжению тов. Шило сожгли около 300 тонн сена, которое немцы брали для лошадей, а также сожгли деревянный мост на шоссейной дороге Мозырь — Овруч.
25 — 26 августа 1941 года, будучи в м. Ельск в разведке, нами через агентуру (Ф. и Д.) жителей м. Ельск было установлено, что на базе райсоюза немцами поставлен сторож Костя, по национальности немец, который не давал населению брать из склада промтовары, муку и соль, тогда мы пошли ночью на эту базу и броском гранаты убили его, а возвратясь оттуда, предложили своим агентам Ф. и Д. поехать на базу и забрать муку, что последние и сделали, а через дня 2 мы от них получили для своего отряда четыре мешка печеного хлеба, кроме того население могло брать для себя промтовары и соль, которое немецкое командование взяло под свою охрану и имеет намерение использовать для себя.
В конце августа месяца 1941 года нами через агентуру было установлено, что в бобруйском лесу скрывается дезертир РККА (фамилию не помню), который часто приходит домой в д. Бобрик и проводит контрреволюционную работу; распространяет разного рода провокационные слухи, что вся Красная Армия уничтожена, немецкая армия непобедима.
После этого нами были приняты меры к розыску данного дезертира, который через 2 дня был пойман и по распоряжению тов. Шило нами был расстрелян и зарыт в бобруйском лесу.
В этом же месяце мы, Чухарев и Мурзинов, были в разведке и, возвращаясь из разведки, на дороге в лесу около дер. Романовка Наровлянского района встретили дезертира РККА Л. (имя и отчество не помним), бывшего жителя д. Дуброва Речицкого района. В разговоре с ним мы установили, что он из части дезертировал, не желая защищать свою родину и восхваляя немецкую армию. Последнего мы задержали и доложили Шило, который дал распоряжение расстрелять его, что нами было сделано.
В начале сентября месяца 1941 года мы были в разведке в д. Ремезы и Ельск, где получили сведения, что через реку Чертень действуют мосты и что не исключена возможность переправы немецких войск из Лельчицкого и Овручского районов. Об этом было доложено тов. Шило и от него было получено распоряжение пойти и сжечь мост через реку Чертень, что нами было сделано.
В конце сентября нашим отрядом получены данные, что в д. Жуки Ельского района возвратился из ссылки кулак, осужденный на 10 лет ИТЛ, Ф., и что последний проводит антисоветскую агитацию и издевается над женами красноармейцев. Тогда тов. Шило дал нам распоряжение убить его. Получив распоряжение, мы нашли его и застрелили.
В конце сентября нами с Чухаревым и Кирюшкиным уничтожено около 5 километров телефонной и телеграфной линии, соединяющей Овруч — Ельск — Мозырь.
Кроме этого, мы систематически ходили в разведку в м. Ельск и окружающие деревни.
Разведкой через агентуру, Ф. и Д. (фамилии и клички другой агентуры не помним) и местное население, нами было установлено, что через реку Словечно близ д. Новая Рудня Ельского района, на шоссейной дороге Мозырь — Овруч немцы построили мост и что этот мост охраняется около 200 чел. немцев, которые вооружены винтовками, четырьмя станковыми пулеметами и минометом. Кроме этого, по шоссейной дороге Мозырь — Овруч передвигаются немецкие войска и их обозы. Об этом было доложено тов. Шило, где мы, Чухарев, Мурзинов, Коржев и другие стали проситься, чтобы на этом шоссе сделать засаду.
Шило в первый раз согласился и написал комиссару Скороднянского партизанского отряда Цколу записку прислать к нам 10 чел. бойцов, которые на следующий день прибыли.
Пробыв одни сутки, бойцы были отправлены обратно, а засада на немцев была отменена, мотивируя тем, что нет продуктов питания, но так как мы этим не удовлетворились, поскольку сухари, масло и сахар были в отряде, мы стали говорить, что это неправильно. Тогда Шило ответил: «Вами руководит районная тройка, а поэтому нам указывать нечего». После этого несколько раз были споры между Чухаревым, Мурзиновым и Шило. Чухарев и Мурзинов требовали от тов. Шило засады на немцев, но Шило не соглашался.
Выше нами указаны работники НКВД, которые 22.VIII.41 г. оставили м. Ельск и уехали в лес, в котором находились руководящие работники Ельского района: пред. РИКа Ильинковский, секретарь РК КП(б)Б Черноглаз и Козинцев, инструктор РК — Кравец, секретарь РИКа — Захарьян, работник РК КП(б)Б Коляда Степан, редактор райгазеты Каплан, зав. райзо Миксюк и шофер РК КП(б)Б Грошевич, с которыми наша группа в первый день объединилась.
Через дней 4 — 5 к нам пришли пред. бобруйковского колхоза М. и кладовщик М.
Таким образом, наш отряд состоял из 21 человека и находился в бобруйковском лесу между дд. Бобруйки, Санюки, Половки, Романовки, Гажин и Добрынь до начала сентября месяца 1941 года.
В конце августа месяца 1941 г. из нашего отряда дезертировали вахтер Ельского РО НКВД С., пред, бобруйковского колхоза М. и кладовщик М.
В начале сентября 1941 года мы переехали в урочище Пугачево Болото, лесной массив, расположенный между дд. Шарин, Ремезы и Чертень, где находились до сентября месяца.
Примерно 16 октября наш отряд присоединился к Кочищанскому отряду Руцкого, который расположен был в урочище Старина, а часть работников из нашего отряда: Храпунов, Жиряков, Оравец, Коляда и Захарьян — были направлены в Махновский отряд Гончаренко.
С 16 сентября по 6 октября 1941 года наш отряд находился в уродище Старина, совместно с отрядом Руцкого, где менял места своего расположения 4 раза.
С момента оккупации немецкими захватчиками Ельского района фактически никакой власти не установили, в м. Ельск ими был поставлен комендант — немец (фамилии его не знаем), а секретарем у него был Сорокин Фома Григорьевич, работал до войны землеустроителем Василевичского района БССР.
Кроме этого, в м. Ельск было несколько человек полиции из местного населения (фамилий которых не помним) и около 800 человек карательного отряда, которые были размещены в каменном здании школы и были вооружены винтовками, автоматами, одним минометом и несколькими пулеметами.
Карательный отряд в основном состоял из молодых немцев и финнов (это нам известно от агентуры), которые прибыли в м. Ельск в начале сентября и находились там до нашего ухода, т.е. до 6 октября с.г. Примерно из этого отряда 50 человек находилось в д. Ремезы, а человек 100 из Ельска выезжали в д. Махновичи, где была устроена немцами облава на Махновичский партизанский отряд, который был разбит, часть партизан из которого прибыли в Кочищанский отряд. В м. Ельск карательный отряд немцев согнал все еврейское население на стадион, где продержали их там несколько дней, а потом угнали в г. Овруч. Дальнейшей их судьбы мы не знаем.
В оккупированных деревнях немцы оставили старост, так в д. Скородное они назначили одного старика, фамилии которого не помним, а секретарем [...]. Последним было приказано немцами собрать оружие и доставить в г. Овруч. Последние собрали оружие, хорошее сдали партизанскому отряду, а ломанные охотничьи ружья отвезли в г. Овруч и сдали коменданту.
В д. Старое Высокое возвратился высланный в 1930 г. кулак С., с документами, что он назначен старостой этой деревни. Узнав об этом партизаны застрелили его.
В дер. Ремезы в конце сентября немцы назначили старостой председателя Ремезовского сельсовета комсомольца Б., а его заместителем Б. Необходимо отметить, что из партизанских отрядов дезертировали: уч. уполномоченный Ельского РО НКВД Б., который свое оружие сдал немцам, затем из отряда ушли вахтер РО НКВД С., шофер РО НКВД М., шофер РК КП(б)Б Е., нач. автоколонны М., зав. райосо Б., работник РНК К., инспектор пожарной охраны К., зав. райкомхоза М., пред. Богутичского с/с П., которые несколько раз ходили в м. Ельск на регистрацию к коменданту. Причем никаких мер к дезертирам руководство партизанскими отрядами не принимало.
После этого за связь с партизанскими отрядами немцами были арестованы: Шецко Моисей, Шецко Антон, Дворак и жена Дудновского Василия.
6 октября 1941 года командиром Кочищанского партизанского отряда Руцким было объявлено, что согласно решению тройки Кочищанский отряд распускается, так как нет баз питания и зимнего обмундирования. Часть местных людей остается в подполье, другая часть может идти домой, кому близко, а остальные пойдут в тыл СССР.
После этого мы сдали оружие отряду Руцкого, совместно с другими работниками в количестве 15 человек во главе с Шило ушли в тыл СССР, шли совместно до д. Гута, где нам необходимо было переправляться через реку Припять.
По распоряжению Шило, мы и Чухарев пошли в д. Гута и договорились с людьми о переправе нас через реку. Возвратившись оттуда мы доложили Шило, что мы договорились в отношении перевоза через реку, причем переправа была назначена на 10 часов утра.
После этого Шило стал говорить, что нас там могут выдать, тогда Мурзинов сказал: «Ты, Шило, трус и через тебя могут погибнуть все». Тогда между ними возник спор и Мурзинов стал говорить, что группу должен вести Сивчук. Некоторые работники говорили, чтобы группу вел Шило и мы это говорили, но Шило ответил: «Раз меня считают трусом, я с вами не пойду», и несмотря на наши просьбы, Шило с нами не пошел, а пошел с Козинцевым, Перловым, Никифоровым, Ильинковским и одной женщиной по имени Тамара, а мы — Чухарев, Мурзинов, Коржев, Жиряков, Храпунов, Ромоносов, Рычковский и Брегман — пошли к месту переправы через Припять. И больше с 10 октября Шило не видали.
В начале октября с.г. через агента Р. нами было установлено, что в районе Мельчиц в Буйновичах немцы строят свой укрепрайон. После того, как нам пришлось идти в тыл СССР, то нам пришлось переходить через территорию населенных пунктов: Беляки, Валавская Рудня, Богутичи, Ельск, Бобруйки, Половки, Гута, Гамыш, Буда, Борисовщина, Новоселки, Бабки, Рудаков, Деражичи, Радуль, Буда, Репки, Тупичев, Хомутовка, Игнатовки, Пироговка, Собичев, Хващевка, Михайловск, Романовка, Звенячка, Борза, Майский, Петровское, Никольское-Курск.
Все время мы шли по глухим дорогам и в большинстве своем ночью. Таким образом, передвижение немецких войск видеть не приходилось.
Из разговоров с местным населением нам известно, что на р. Днепр в м. Лоев немцы строят мост на Десне, в Пироговке также строится мост, и на р. Слана в д. Запесочное также строится мост.
В д. Романовка, Звенячка и Береза Курской области немцы у населения забрали все имущество (хлеб, сало, яйца, овец, свиней, гусей, кур и одежду) и даже у крестьян из коптилок забрали последний керосин.
В разговоре с Захаровым Филиппом из д. Березы Курской области он нам рассказал, что в их деревне немцы забрали все. Обычно это происходит так: 3 — 4 немецких солдата приходят в квартиру и требуют отдать яйца и сало, но так как этого нет, то немцы производят в доме обыск и в доме берут, что попадет под руки (сапоги, носки, женские кофты и т.п.), а потом идут во двор и, если находят гусей или кур, или свиней, стреляют их и забирают.
В названных выше деревнях немцы стоят 3 недели, где уже нет никакой домашней птицы, овец, свиней, а у некоторых крестьян забрали последних коров, а сопротивляющихся крестьян расстреливают.
При подходе ночью к д. Березы Чухарев и Ромоносов пошли в деревню, чтобы узнать, есть ли здесь немцы и каким образом перебраться через реку Слану, но, когда они подошли к деревне, их немецкий часовой обстрелял. Ромоносов прибежал к нам, а Чухарев не возвратился и больше видеть его нам не пришлось.
Вблизи этой деревни мы более 3 дней скрывались в скирдах клевера, а ночью пытались пройти через кольцо немецких войск, но наша попытка осталась без результата, немецкие часовые и патрули не давали возможности пройти такой большой группой.
Утром 28.Х.41 года мы разбились по 2 человека и пошли днем. Как только мы вдвоем вышли на бугор и увидали в конце деревни несколько гектар неубранной конопли, а за ней виднелся ручеек и луг, а на лугу скирда сена и около одной скирды берут несколько человек сено. Немцев не было видно. Тогда мы прошли через коноплю к колхозникам, бравшим сено. Подойдя к ним, мы спросили, как перебраться через реку Слану. На этом нам один колхозник Захаров Филипп сказал: «Идите в крайний дом, я сейчас приду». При этом сказал, что в конце деревни немцы не расположены, они размещены в центре деревни.
Пробыв в квартире не более 5 минут, нам Захаров предложил спрятать нас в сено своего сарая до вечера, а вечером нас перевезут через реку, на что мы согласились и спрятались в сене его сарая до вечера 28.Х.41 года, а вечером нас перевез через реку Слана и направил на поселок Майский, где мы с Майского пошли в Петровское, Николаевское и пришли в Курск 31.Х.41 г.
В момент ухода нас из Ельского района нам известно, что на территории Ельского района осталось 2 отряда, это Кочищанский, в котором насчитывается около 30 человек, и Скороднянский, где насчитывается человек 50 партизан, руководителями отрядов являются Руцкий, командир Кочищанского отряда, Рогозенко, командир Скороднянского отряда и Цык, комиссар Скороднянского отряда.
Немцами не задерживались никогда и в плену не были.
После инструктажа нам было отдано распоряжение о сдаче партбилетов и других документов.
На второй день мы были отправлены в м. Ельск, где занимались приобретением сигнальной и диверсионной агентуры и вели следствие по задержанным дезертирам РККА до 22 августа 1941 года.
22 августа 1941 года территория Ельского района была оккупирована немецкими захватчиками, и мы совместно с нач. РО тов. Шило и другими работниками НКВД, как-то: Коржев, Чухарев, Мурзиков, Ромоносов, Жирянов, Мелоненко и Сороченко оставили м. Ельск и уехали в бобруйский лес на нелегальное положение в тылу врага.
За время в тылу германского фашизма нами проделано следующее.
23 августа 1941 года нами при помощи жителя м. Ельск Медвицкого взорван железнодорожный мост на железной дороге Калинковичи — Овруч.
24 августа мы и тов. Чухарев по распоряжению тов. Шило сожгли около 300 тонн сена, которое немцы брали для лошадей, а также сожгли деревянный мост на шоссейной дороге Мозырь — Овруч.
25 — 26 августа 1941 года, будучи в м. Ельск в разведке, нами через агентуру (Ф. и Д.) жителей м. Ельск было установлено, что на базе райсоюза немцами поставлен сторож Костя, по национальности немец, который не давал населению брать из склада промтовары, муку и соль, тогда мы пошли ночью на эту базу и броском гранаты убили его, а возвратясь оттуда, предложили своим агентам Ф. и Д. поехать на базу и забрать муку, что последние и сделали, а через дня 2 мы от них получили для своего отряда четыре мешка печеного хлеба, кроме того население могло брать для себя промтовары и соль, которое немецкое командование взяло под свою охрану и имеет намерение использовать для себя.
В конце августа месяца 1941 года нами через агентуру было установлено, что в бобруйском лесу скрывается дезертир РККА (фамилию не помню), который часто приходит домой в д. Бобрик и проводит контрреволюционную работу; распространяет разного рода провокационные слухи, что вся Красная Армия уничтожена, немецкая армия непобедима.
После этого нами были приняты меры к розыску данного дезертира, который через 2 дня был пойман и по распоряжению тов. Шило нами был расстрелян и зарыт в бобруйском лесу.
В этом же месяце мы, Чухарев и Мурзинов, были в разведке и, возвращаясь из разведки, на дороге в лесу около дер. Романовка Наровлянского района встретили дезертира РККА Л. (имя и отчество не помним), бывшего жителя д. Дуброва Речицкого района. В разговоре с ним мы установили, что он из части дезертировал, не желая защищать свою родину и восхваляя немецкую армию. Последнего мы задержали и доложили Шило, который дал распоряжение расстрелять его, что нами было сделано.
В начале сентября месяца 1941 года мы были в разведке в д. Ремезы и Ельск, где получили сведения, что через реку Чертень действуют мосты и что не исключена возможность переправы немецких войск из Лельчицкого и Овручского районов. Об этом было доложено тов. Шило и от него было получено распоряжение пойти и сжечь мост через реку Чертень, что нами было сделано.
В конце сентября нашим отрядом получены данные, что в д. Жуки Ельского района возвратился из ссылки кулак, осужденный на 10 лет ИТЛ, Ф., и что последний проводит антисоветскую агитацию и издевается над женами красноармейцев. Тогда тов. Шило дал нам распоряжение убить его. Получив распоряжение, мы нашли его и застрелили.
В конце сентября нами с Чухаревым и Кирюшкиным уничтожено около 5 километров телефонной и телеграфной линии, соединяющей Овруч — Ельск — Мозырь.
Кроме этого, мы систематически ходили в разведку в м. Ельск и окружающие деревни.
Разведкой через агентуру, Ф. и Д. (фамилии и клички другой агентуры не помним) и местное население, нами было установлено, что через реку Словечно близ д. Новая Рудня Ельского района, на шоссейной дороге Мозырь — Овруч немцы построили мост и что этот мост охраняется около 200 чел. немцев, которые вооружены винтовками, четырьмя станковыми пулеметами и минометом. Кроме этого, по шоссейной дороге Мозырь — Овруч передвигаются немецкие войска и их обозы. Об этом было доложено тов. Шило, где мы, Чухарев, Мурзинов, Коржев и другие стали проситься, чтобы на этом шоссе сделать засаду.
Шило в первый раз согласился и написал комиссару Скороднянского партизанского отряда Цколу записку прислать к нам 10 чел. бойцов, которые на следующий день прибыли.
Пробыв одни сутки, бойцы были отправлены обратно, а засада на немцев была отменена, мотивируя тем, что нет продуктов питания, но так как мы этим не удовлетворились, поскольку сухари, масло и сахар были в отряде, мы стали говорить, что это неправильно. Тогда Шило ответил: «Вами руководит районная тройка, а поэтому нам указывать нечего». После этого несколько раз были споры между Чухаревым, Мурзиновым и Шило. Чухарев и Мурзинов требовали от тов. Шило засады на немцев, но Шило не соглашался.
Выше нами указаны работники НКВД, которые 22.VIII.41 г. оставили м. Ельск и уехали в лес, в котором находились руководящие работники Ельского района: пред. РИКа Ильинковский, секретарь РК КП(б)Б Черноглаз и Козинцев, инструктор РК — Кравец, секретарь РИКа — Захарьян, работник РК КП(б)Б Коляда Степан, редактор райгазеты Каплан, зав. райзо Миксюк и шофер РК КП(б)Б Грошевич, с которыми наша группа в первый день объединилась.
Через дней 4 — 5 к нам пришли пред. бобруйковского колхоза М. и кладовщик М.
Таким образом, наш отряд состоял из 21 человека и находился в бобруйковском лесу между дд. Бобруйки, Санюки, Половки, Романовки, Гажин и Добрынь до начала сентября месяца 1941 года.
В конце августа месяца 1941 г. из нашего отряда дезертировали вахтер Ельского РО НКВД С., пред, бобруйковского колхоза М. и кладовщик М.
В начале сентября 1941 года мы переехали в урочище Пугачево Болото, лесной массив, расположенный между дд. Шарин, Ремезы и Чертень, где находились до сентября месяца.
Примерно 16 октября наш отряд присоединился к Кочищанскому отряду Руцкого, который расположен был в урочище Старина, а часть работников из нашего отряда: Храпунов, Жиряков, Оравец, Коляда и Захарьян — были направлены в Махновский отряд Гончаренко.
С 16 сентября по 6 октября 1941 года наш отряд находился в уродище Старина, совместно с отрядом Руцкого, где менял места своего расположения 4 раза.
С момента оккупации немецкими захватчиками Ельского района фактически никакой власти не установили, в м. Ельск ими был поставлен комендант — немец (фамилии его не знаем), а секретарем у него был Сорокин Фома Григорьевич, работал до войны землеустроителем Василевичского района БССР.
Кроме этого, в м. Ельск было несколько человек полиции из местного населения (фамилий которых не помним) и около 800 человек карательного отряда, которые были размещены в каменном здании школы и были вооружены винтовками, автоматами, одним минометом и несколькими пулеметами.
Карательный отряд в основном состоял из молодых немцев и финнов (это нам известно от агентуры), которые прибыли в м. Ельск в начале сентября и находились там до нашего ухода, т.е. до 6 октября с.г. Примерно из этого отряда 50 человек находилось в д. Ремезы, а человек 100 из Ельска выезжали в д. Махновичи, где была устроена немцами облава на Махновичский партизанский отряд, который был разбит, часть партизан из которого прибыли в Кочищанский отряд. В м. Ельск карательный отряд немцев согнал все еврейское население на стадион, где продержали их там несколько дней, а потом угнали в г. Овруч. Дальнейшей их судьбы мы не знаем.
В оккупированных деревнях немцы оставили старост, так в д. Скородное они назначили одного старика, фамилии которого не помним, а секретарем [...]. Последним было приказано немцами собрать оружие и доставить в г. Овруч. Последние собрали оружие, хорошее сдали партизанскому отряду, а ломанные охотничьи ружья отвезли в г. Овруч и сдали коменданту.
В д. Старое Высокое возвратился высланный в 1930 г. кулак С., с документами, что он назначен старостой этой деревни. Узнав об этом партизаны застрелили его.
В дер. Ремезы в конце сентября немцы назначили старостой председателя Ремезовского сельсовета комсомольца Б., а его заместителем Б. Необходимо отметить, что из партизанских отрядов дезертировали: уч. уполномоченный Ельского РО НКВД Б., который свое оружие сдал немцам, затем из отряда ушли вахтер РО НКВД С., шофер РО НКВД М., шофер РК КП(б)Б Е., нач. автоколонны М., зав. райосо Б., работник РНК К., инспектор пожарной охраны К., зав. райкомхоза М., пред. Богутичского с/с П., которые несколько раз ходили в м. Ельск на регистрацию к коменданту. Причем никаких мер к дезертирам руководство партизанскими отрядами не принимало.
После этого за связь с партизанскими отрядами немцами были арестованы: Шецко Моисей, Шецко Антон, Дворак и жена Дудновского Василия.
6 октября 1941 года командиром Кочищанского партизанского отряда Руцким было объявлено, что согласно решению тройки Кочищанский отряд распускается, так как нет баз питания и зимнего обмундирования. Часть местных людей остается в подполье, другая часть может идти домой, кому близко, а остальные пойдут в тыл СССР.
После этого мы сдали оружие отряду Руцкого, совместно с другими работниками в количестве 15 человек во главе с Шило ушли в тыл СССР, шли совместно до д. Гута, где нам необходимо было переправляться через реку Припять.
По распоряжению Шило, мы и Чухарев пошли в д. Гута и договорились с людьми о переправе нас через реку. Возвратившись оттуда мы доложили Шило, что мы договорились в отношении перевоза через реку, причем переправа была назначена на 10 часов утра.
После этого Шило стал говорить, что нас там могут выдать, тогда Мурзинов сказал: «Ты, Шило, трус и через тебя могут погибнуть все». Тогда между ними возник спор и Мурзинов стал говорить, что группу должен вести Сивчук. Некоторые работники говорили, чтобы группу вел Шило и мы это говорили, но Шило ответил: «Раз меня считают трусом, я с вами не пойду», и несмотря на наши просьбы, Шило с нами не пошел, а пошел с Козинцевым, Перловым, Никифоровым, Ильинковским и одной женщиной по имени Тамара, а мы — Чухарев, Мурзинов, Коржев, Жиряков, Храпунов, Ромоносов, Рычковский и Брегман — пошли к месту переправы через Припять. И больше с 10 октября Шило не видали.
В начале октября с.г. через агента Р. нами было установлено, что в районе Мельчиц в Буйновичах немцы строят свой укрепрайон. После того, как нам пришлось идти в тыл СССР, то нам пришлось переходить через территорию населенных пунктов: Беляки, Валавская Рудня, Богутичи, Ельск, Бобруйки, Половки, Гута, Гамыш, Буда, Борисовщина, Новоселки, Бабки, Рудаков, Деражичи, Радуль, Буда, Репки, Тупичев, Хомутовка, Игнатовки, Пироговка, Собичев, Хващевка, Михайловск, Романовка, Звенячка, Борза, Майский, Петровское, Никольское-Курск.
Все время мы шли по глухим дорогам и в большинстве своем ночью. Таким образом, передвижение немецких войск видеть не приходилось.
Из разговоров с местным населением нам известно, что на р. Днепр в м. Лоев немцы строят мост на Десне, в Пироговке также строится мост, и на р. Слана в д. Запесочное также строится мост.
В д. Романовка, Звенячка и Береза Курской области немцы у населения забрали все имущество (хлеб, сало, яйца, овец, свиней, гусей, кур и одежду) и даже у крестьян из коптилок забрали последний керосин.
В разговоре с Захаровым Филиппом из д. Березы Курской области он нам рассказал, что в их деревне немцы забрали все. Обычно это происходит так: 3 — 4 немецких солдата приходят в квартиру и требуют отдать яйца и сало, но так как этого нет, то немцы производят в доме обыск и в доме берут, что попадет под руки (сапоги, носки, женские кофты и т.п.), а потом идут во двор и, если находят гусей или кур, или свиней, стреляют их и забирают.
В названных выше деревнях немцы стоят 3 недели, где уже нет никакой домашней птицы, овец, свиней, а у некоторых крестьян забрали последних коров, а сопротивляющихся крестьян расстреливают.
При подходе ночью к д. Березы Чухарев и Ромоносов пошли в деревню, чтобы узнать, есть ли здесь немцы и каким образом перебраться через реку Слану, но, когда они подошли к деревне, их немецкий часовой обстрелял. Ромоносов прибежал к нам, а Чухарев не возвратился и больше видеть его нам не пришлось.
Вблизи этой деревни мы более 3 дней скрывались в скирдах клевера, а ночью пытались пройти через кольцо немецких войск, но наша попытка осталась без результата, немецкие часовые и патрули не давали возможности пройти такой большой группой.
Утром 28.Х.41 года мы разбились по 2 человека и пошли днем. Как только мы вдвоем вышли на бугор и увидали в конце деревни несколько гектар неубранной конопли, а за ней виднелся ручеек и луг, а на лугу скирда сена и около одной скирды берут несколько человек сено. Немцев не было видно. Тогда мы прошли через коноплю к колхозникам, бравшим сено. Подойдя к ним, мы спросили, как перебраться через реку Слану. На этом нам один колхозник Захаров Филипп сказал: «Идите в крайний дом, я сейчас приду». При этом сказал, что в конце деревни немцы не расположены, они размещены в центре деревни.
Пробыв в квартире не более 5 минут, нам Захаров предложил спрятать нас в сено своего сарая до вечера, а вечером нас перевезут через реку, на что мы согласились и спрятались в сене его сарая до вечера 28.Х.41 года, а вечером нас перевез через реку Слана и направил на поселок Майский, где мы с Майского пошли в Петровское, Николаевское и пришли в Курск 31.Х.41 г.
В момент ухода нас из Ельского района нам известно, что на территории Ельского района осталось 2 отряда, это Кочищанский, в котором насчитывается около 30 человек, и Скороднянский, где насчитывается человек 50 партизан, руководителями отрядов являются Руцкий, командир Кочищанского отряда, Рогозенко, командир Скороднянского отряда и Цык, комиссар Скороднянского отряда.
Немцами не задерживались никогда и в плену не были.
Ст. оперуполномоченный УНКВД Полесской области сержант госбезопасности - Смертенюк
Следователь УНКВД Полесской области - Сивчук
Следователь УНКВД Полесской области - Сивчук
